Физические понятия суть свободные творения человеческого разума, а не определены однозначно внеш-ним миром, как это иногда может показаться. В нашем стремлении понять реальность мы отчасти подобны челове-ку, который хочет понять механизм закрытых часов. Он ви-дит циферблат и движущиеся стрелки, даже слышит тика-нье, но не имеет средств открыть их корпус. Если он остро-умен, он может нарисовать себе некую картину механизма, которая отвечала бы всему, что он наблюдает, но он никогда не может быть вполне уверен в том, что его картина един-ственная, которая могла бы объяснить его наблюдения. Он никогда не будет в состоянии сравнить свою картину с ре-альным механизмом, и он не может даже представить себе возможность или смысл такого сравнения. Но он, конечно, уверен в том, что по мере того как возрастает его знание, его картина реальности становится всё проще и проще и бу-дет объяснять всё более широкий ряд его чувственных вос-приятий. Он может также верить в существование идеаль-ного предела знаний и в то, что человеческий разум прибли-жает этот предел. Этот идеальный предел он может назы-вать объективной истиной.
А.Эйнштейн.
Для того чтобы лучше представить современное состояние квантовой механики и ее роль в физической картине мира, вспомним, как изменялись взгляды на понятия «закон физики», пространство и время.
Естествознание с античных времен определяет отношение человека к природе. Основные философские течения строились на физической науке и установленных ею фактах. Дальнейшее развитие физики и прежде всего создание теории электромагнетизма, теории относительности, квантовой механики и синергетики вызвали необходи-мость смены парадигмы: переоткрытие понятия времени и конструктивной роли, которую необратимые процессы играют в явлениях природы (см., например, [1,2]). Существенно расширилось наше понимание “закона природы”.
Понятие закона формировалось в XVII в. в результате изучения простых систем, точнее, систем с пе-риодическим поведением (маятник, движение планет)[3]. В наши дни естествознание исследует процессы, связанные с динамической реальностью, которая расширяется и меняется по мере того, как растет и изменяется ее понимание нами.
28 апреля 1686 г. вышли в свет “Математические начала натуральной философии” Ньютона. В третьей книге “О системе мира” сформулирован закон всемирного тяготения (универсальный для любой планеты). Ньютон осознал, что открытый им закон является ключом ко всей механике. Философия Ньютона содержала в еще более явном виде ту программу физических исследований, начало которой было положено еще Галилеем: законы природы, описывающие наблюдаемые явления на точном языке математики, надлежит формулировать, согласуясь с воспроиз-водимыми и допускающими экспериментальную проверку явлениями. Из этих законов путем математических рас-суждений следует выводить новые законы. Так Рёмер, убежденный в правильности закона тяготения, по результатам наблюдений спутников Юпитера пришел к выводу о конечности скорости света и определил её.
Величайшей заслугой Ньютона можно считать открытие единых законов, управляющих движениями тел на небе и на Земле. Стало ясно, что проводившееся древними греками и мыслителями Средневековья различие между совершенными, неизменными и непреходящими небесами и тленной, несовершенной Землей - не более чем плод человеческого воображения. Лагранж как-то пошутил, что Ньютон счастливейший из смертных, ибо существует только одна Вселенная, и он открыл ее математические законы. Триумфом совершенства теории Ньютона стало соз-дание на ее основе небесной механики. Самым впечатляющим результатом из общей астрономической теории Ла-гранжа и Лапласа - чисто теоретическое предсказание существования и местоположения тогда еще неизвестной пла-неты Нептун. Механика принимается за эталон. По ее подобию строятся другие разделы физики. Детерминизм стано-вится основополагающим принципом философии. Этот подход переносится и на другие науки (например, закон сохранения массы в химии).
Ньютон считал пространство и время абсолютными и в “Математических началах натуральной фило-софии” определял их следующим образом: “Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длитель-ностью... Абсолютное пространство по самой своей сущности, безотносительно к чему бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным”. Понятия абсолютного пространства и времени Ньютон рассматривал как объективную реальность в независимости от материальных тел или человеческого опыта.
В динамике все состояния эквивалентны: каждое из них позволяет вычислить остальные состояния вместе с траекторией, проходящей через все состояния как в прошлом, так и в будущем. Из структуры уравнений динамики следует, что если обратить скорости всех точек системы, то система начнет эволюционировать назад во времени. Такая система прошла бы вновь через все состояния, в которых она побывала в прошлом. Динамика опреде-ляет как математически эквивалентные такие преобразования, как обращение времени и обращение скоро-сти . Второе преобразование позволяет в точности восстановить начальное состояние системы. Фундамен-тальные процессы было принято считать, как детерминированные и обратимые, а процессы связанные со случайно-стью или необратимостью трактовать как исключения из общего правила. Естественнонаучная концепция детерми-низма наиболее четко выражена функциональными соотношениями между переменными. Все свойства динамиче-ской системы могут быть выражены одной функцией . Каждое состояние системы является един-ственно возможным следствием любого из предшествующих состояний (принцип механического детерминизма). Языку динамики свойственна непротиворечивость и полнота.
Некоторые части Вселенной могут представлять собой замкнутую систему. Большинство же систем открыты - они обмениваются веществом или энергией (или информацией) с окружающей средой. К их числу, без сомнения, принадлежат биологические и социальные системы, а это означает, что любая попытка понять их в рамках механической системы заведомо обречена на провал. Но Ньютоновская наука претендовала на создание картины мира, которая была бы универсальной, детерминистичной и объективной.
В социальных науках время рассматривается только как шкала и остается белым пятном. Исследования соотношений между случайностью и предопределенностью приводили к противопоставлению статического времени классической физики субъективно переживаемому нами времени. Начиная с Ветхого завета, в философии господ-ствует строгий детерминизм. Но в тоже время были попытки примирить божественное предопределение и свободу воли (Кальвин, Лютер - свобода воли в пределах определенных “сверху”).
Появление паровой машины и вызванный ею промышленный переворот XIX в. приводят к необходи-мости изучения неравновесных процессов. Фурье создал физическую теорию, не уступавшую по математической строгости механическим законам движения, но, в то же время, остававшуюся совершенно чуждой ньютоновскому миру. С момента появления теории теплопроводности Фурье математика, физика и ньютоновская наука перестали быть синонимами.
В любом эксперименте легко обнаружить, что часть затраченной энергии переходит во внутреннюю, то есть происходит процесс диссипации энергии. Кинетическая, химическая, электрическая энергия могут быть превра-щены во внутреннюю в самопроизвольно идущем процессе, обратное превращение невозможно. Обратимые процес-сы, те есть процессы, способные идти в обоих направлениях, осуществляются только при отсутствии силы трения, электрического сопротивления, что в реальных условиях невозможно. Таким образом, именно диссипация энергии, делающая процесс необратимым, задает стрелу времени. В термодинамике ни один момент времени не тождественен предшествующему. Закон возрастания энтропии (энтропия может трактоваться как мера “хаоса” в системе), один из наиболее общих законов физики, устанавливает направление протекания любых процессов в природе и определяет, что замкнутая система стремится к установлению в себе термодинамического равновесия (энтропия достигает мак-симального значения). Второе начало термодинамики представляет собой принцип отбора, совместимый с динами-кой, но не выводимый из нее. Второе начало ограничивает возможные начальные условия, доступные для динамиче-ской системы. Оно допускает лишь такие начальные условия, при которых система эволюционирует к равновесному состоянию в будущем. Следовательно, второе начало термодинамики знаменует радикальный отход от механистиче-ского мира классической механики.
Понятие необратимости и стрелы времени рассматривается не только в физических процессах. Револю-ция в биологии, произведенная Дарвиным, дала импульс физическим наукам для лучшего понимания сложного. По теории Дарвина, сначала происходят спонтанные флуктуации видов, после чего вступает в силу отбор и начинается необратимая биологическая эволюция. Случайность приводит к необратимости. Идеи Дарвина оказали сильное влия-ние на воззрения Больцмана. Оба ученых заменили изучение отдельных особей или молекул изучением популяций и показали, что “малые” вариации (изменчивость особей, микроскопические столкновения), происходящие в течение долгого времени, могут порождать эволюцию на коллективном уровне. Однако результат эволюции у Дарвина оказы-вается иным, чем у Больцмана. Интерпретация Больцмана влечет за собой забывание начальных условий, “разруше-ние” начальных структур, тогда как дарвиновская эволюция ассоциируется с самоорганизацией, с неуклонно возрас-тающей сложностью. Если Дарвин пытался объяснить возникновение новых видов, то Больцман описывал эволюцию к однородности и равновесию.
Закон возрастания энтропии был установлен Клаузиусом еще в рамках феноменологической термоди-намики. Его более строгое обоснование возможно на основе кинетического уравнения Больцмана. Закон возрастания энтропии противоречит основам классической механики, с точки зрения которой прямой и обратный процессы в замкнутой системе равноправны, так как уравнения механики не меняются при обращении направления хода време-ни. Если в какой-то момент времени поменять направление скоростей всех молекул газа на противоположные, то, по законам механики, дальнейшее движение системы должно происходить по той же фазовой траектории, но в противо-положном направлении и возрастание энтропии должно смениться убыванием. Еще одним примером несоответствия между законом возрастания энтропии и представлениями механики является парадокс возврата Цермело. Из теоремы возврата Пуанкаре, в рамках классической механики можно строго доказать, что произвольное состояние системы будет воспроизводиться квазипериодически через конечные промежутки времени сколь угодно точно. Но это вступа-ет в противоречие с законом возрастания энтропии, согласно которому самопроизвольный обратный переход из равновесного состояния в неравновесное невозможен.
Статистическая теория в своей основе содержит положения, которые принципиально не могут быть обоснованы с позиций механики. Но наличие необратимых процессов в природе и связанное с ними возрастание энтропии имеют многочисленные экспериментальные подтверждения (самопроизвольный переход тепла от горячего тела к холодному, расширение газа в пустоту и т. д.).
Еще одним парадоксом, связанным с законом возрастания энтропии, является проблема тепловой смер-ти Вселенной. Вселенная в целом, будучи замкнутой системой, должна стремиться к состоянию полного равновесия, при котором невозможны никакие макроскопические движения, никакие упорядоченные системы (звезды, планеты или живые организмы). При необратимом характере эволюции неизбежным является не только определенное конеч-ное состояние, но и некоторое начальное состояние с минимальной энтропией (наибольшей степенью упорядоченно-сти системы с заданной энергией). В Ньютоновской картине мира, поскольку прямой и обратный процессы равно-правны, эволюция замкнутой Вселенной может быть сколь угодно длительной как в будущем, так и в прошлом.
Впервые попытка дать теоретическое объяснение необратимости кинетических процессов в замкнутой системе на молекулярном уровне была сделана Больцманом в 1872 г (Н-теорема) и представляла собой синтез зако-нов классической механики в применении к элементарным актам движения и взаимодействия молекул со статистиче-ским методом описания процессов, происходящих в большой системе. Уже более ста лет уравнение Больцмана при-надлежит к числу фундаментальных уравнений физики, является основой исследования процессов переноса. С мо-мента своего создания Больцмановская физическая кинетика подвергались весьма серьезной критике, актуальность которой во многом сохранилась и до настоящего времени. В 1876 г. Лошмидт обратил внимание на то обстоятельст-во, что Н-теорема была доказана из уравнения Больцмана, содержавшего только первую производную по времени, что приводит к обратимости уравнений движения. Это означает, что если для системы частиц - твердых сфер в какой-то момент времени начинается обратное движение системы в результате обращения направления движения всех частиц на противоположное, то система проходит все предшествующие первоначальные состояния вплоть до началь-ного, что должно вести к росту функции Н, изменение которой изначально обусловлено обратимыми уравнениями движения. При этом наблюдатель не может отдать предпочтение одной из рассмотренных ситуаций, как соответст-вующей движению “вперед” по времени и отвергнуть вторую возможность - движение “назад”. Таким образом воз-никает проблема обратимости времени. Попытки устранить возникшие противоречия предпринимались неоднократ-но (Максвелл, Вернот, Каттанео). В последние годы Б. В. Алексеевым [4] были предприняты значительные усилия с целью создания обобщенной больцмановской теории: обобщенного уравнения Больцмана и обобщенных гидродина-мических уравнений. Как известно, уравнение Больцмана справедливо на гидродинамическом масштабе описания физической системы, а также на масштабе, связанном со средней длиной пробега между столкновениями. Предло-женное Б. В. Алексеевым обобщение классической Больцмановской кинетической теории включает учет изменения функции распределения на масштабе времени столкновения, что приводит к дополнительным членам в уравнении Больцмана. Исключительно важен факт, что дополнительный член, найденный из цепочки Боголюбова, оказывается порядка числа Кнудсена и, следовательно, в общем случае того же порядка, что и остальные члены классического уравнения. Эти члены существенны при любых числах Кнудсена и лишь решение конкретных задач может показать сколь значительно подобное влияние. Одним из выводов обобщенной больцмановской кинетики является то, что рост энтропии в изолированной системе и необратимость времени есть эффекты одного и того же происхождения. Иначе, рост энтропии приводит к необходимости введения необратимости времени, необратимость времени ведет к росту энтропии.
В 1854 г. Риман высказал предположение, что природа физического пространства должна каким-то образом отражать происходящие в нем физические явления. Эта идея была поддержана У. Клиффордом, который высказал предположение, что гравитационные эффекты, возможно, обусловлены кривизной пространства, но низкая точность пространственных измерений в то время не позволила подтвердить его догадку. Дальнейшим развитием этой гипотезы стали работы Эйнштейна по общей теории относительности. Невозможность найти абсолютную сис-тему отсчета для описания пространства и времени (вопреки убеждению Ньютона в абсолютности пространства и времени) и стремление “примирить” законы механики Ньютона с теорией электромагнитного поля Максвелла приве-ли Эйнштейна к созданию специальной теории относительности. Сильное влияние на него оказали идеи Германа Минковского. Выступая в 1908 г. с докладом “Пространство и время”, Минковский, в частности, отмечал, что про-странство само по себе и время само по себе должны обратиться в фикции и лишь некоторый вид соединения обоих должен еще сохранять самостоятельность. Правда, признавал он, мы нашли спасительное убежище в понятии непре-рывно текущего времени, независимо от понятия пространства. Однако при наблюдении явлений природы мы вос-принимаем время и пространство не порознь, а вместе, одновременно. Более того, время всегда измерялось по про-странственным ориентирам, например по расстоянию, проходимому стрелками часов, или по движению песка. Вме-сте с тем наши методы измерения пространства с необходимостью включают в себя время - время безостановочно течет. Следовательно, естественный взгляд на события должен приводить к рассмотрению комбинации пространства и времени; мир представляет собой четырехмерный пространственно-временной континуум. В повседневной жизни мы иногда смешиваем пространство и время. Так, например, железнодорожное расписание представляет собой ком-бинацию положения в пространстве и времени. Эйнштейн, под влиянием идей Минковского о пространстве-времени, собственных размышлений относительно инерциальной и гравитационной масс и обобщая специальную теорию относительности на системы отсчета, движущиеся ускоренно, пришел к идее искривленного пространства-времени. В ньютоновском описании пространство было евклидовым, а время текло равномерно. Никакой связи между “содер-жимым” (материей) и “оболочкой” (пространством и временем) в ньютоновском описании не было. В отличие от Ньютона, геометрия в общей теории относительности Эйнштейна перестает быть евклидовой, она зависит от распре-деления материи. «Классическая физика знает только абсолютное время, текущее одинаково для всех наблюдателей. Для каждой системы координат двумерный континуум может быть разбит на два одномерных континуума: время и пространство. Благодаря «абсолютному» характеру времени переход от «статики» к «динамической» картине движе-ния имеет в классической физике объективный смысл. <…> Двумерный континуум (в теории относительности) не может быть разбит на два одномерных континуума, как в классической физике. Мы не можем рассматривать про-странство и время раздельно при определении пространственно-временных координат в другой системе координат. Разделение двумерного континуума на два одномерных оказывается, с точки зрения теории относительности, произ-вольным процессом, не имеющим объективного смысла.» [6].
Эйнштейн [6] отмечал, что влияние теории относительности выходит далеко за пределы тех проблем, из которых она возникла. Она снимает трудности и противоречия теории поля; она формулирует более общие меха-нистические законы; она заменяет два закона сохранения одним; она изменяет наше классическое понятие абсолют-ного времени. Её ценность не ограничивается лишь сферой физики; она образует общий остов, охватывающий все явления природы. Общая теория относительности пытается сформулировать законы для всех систем координат. Фундаментальная проблема этой теории – проблема тяготения. Эйнштейн сделал первое со времени Ньютона серьёз-ное усилие заново сформулировать закон тяготения. Ньютонов закон тяготения, ставший образцом для всего механи-стического мировоззрения, связывает движение тела здесь и теперь с действием другого тела в тоже самое время на далёком расстоянии. В уравнениях Максвелла создан новый образец для законов природы. Эти уравнения – суть структурные законы. Они связывают события, которые происходят теперь и здесь, с событиями, которые происходят немного позднее и в непосредственном соседстве. Новые гравитационные уравнения Эйнштейна суть структурные законы, описывающие изменение поля тяготения. Т.о., переход от ньютонова закона тяготения к общей теории отно-сительности до некоторой степени аналогичен переходу от теории электрических жидкостей и закона Кулона к тео-рии Максвелла.
Теория относительности подчеркивает важность понятия поля в физике. Но ей ещё не удалось сформу-лировать чистую физику поля: в настоящее время предполагается существование и поля, и вещества.
Вторым революционным событием в физике ХХ в. по праву можно считать создание квантовой теории. Трудно назвать другое научное открытие, которое так сильно изменило наше представление о том, что реально в нашем мире и как ведет себя природа.
Принципиальное различие между классической динамикой и квантовой механикой состоит в том, что классические траектории непосредственно соответствуют “наблюдаемым”, тогда как квантовомеханические волно-вые функции, в которых в квантовой механике проводится фундаментальное описание, соответствуют амплитудам вероятности. Чтобы получить сами вероятности, нам необходим дополнительно “коллапс” волновой функции, не входящий в фундаментальное уравнение квантовой механики - уравнение Шредингера, играющее в квантовой меха-нике роль, аналогичную уравнению Ньютона в классической динамике. Двойственная структура квантовой механики - волновая функция и ее коллапс - приводит к концептуальным трудностям и спорам, продолжающимся с момента возникновения квантовой механики на протяжении вот уже более шестидесяти лет. Хотя квантовую механику с пол-ным основанием называют наиболее успешной из всех существующих физических теорий, ей так и не удалось выяс-нить физическую природу “коллапса”. Многие физики пришли к заключению, что ответственность за коллапс несет наблюдатель и производимые им измерения. В этом и заключается квантовый парадокс, водящий субъективный элемент в наше описание природы.
Парадокс приписывает нам весьма удивительную роль. Человек отвечает и за стрелу времени, и за пе-реход от квантовой “потенциальности” к квантовой “актуальности”, т. е. все особенности, связанные со становлением с событиями в физическом описании.
Квантовая механика обогатила фундаментальную физику новым взглядом на окружающий нас мир. Впервые статистические соображения стали рассматриваться как отражение самой структуры физических законов, а не как следствие нашего незнания. Немалую роль в этом играет постоянная Планка, которая вынуждает нас отказать-ся от половины предикатов, определяющих частицы в классической физике: имея дело с любым объектом, описы-ваемым квантовой теорией, мы не можем более одновременно приписывать ему и вполне определенное положение, и вполне определенную скорость. Поэтому, с появлением принципа неопределенности, классическая причинность и детерминизм становиться неприминимым и в квантовой физике центральное место занимают статистические сооб-ражения. Квантовая механика не дает точного описания отдельной частицы и точного предсказания ее поведения. Однако она позволяет с высокой точностью предсказывать поведение больших ансамблей частиц.
Но основное уравнение квантовой теории, уравнение Шредингера, детерминистическое и обратимое во времени (уравнение содержит производные по времени порядка не выше первого т. к. определено лишь одно началь-ное условие - первый постулат). События ассоциируются с производимыми нами измерениями. Причину стохатично-сти и необратимости квантовая теория усматривает в наших наблюдениях. Квантовомеханическая интерпретация принципа неопределенности приводит к выводу, что состояние микромира зависит и от того, каким именно образом мы его наблюдаем и что выбираем за объект наблюдения.
Квантовая физика уводит нас ещё дальше от старого механистического воззрения, но всё ещё базирует-ся на двух понятиях – вещества и поля. В этом смысле, по мнению Эйнштейна [6], она – дуалистическая теория, которая не приближает ни на один шаг реализацию старой проблемы: сведения всего к понятию поля.
Традиционная формулировка законов физики дается в терминах траекторий (в классической физике) или волновых функций (в квантовой механике). Но почти сто лет назад Гиббс и Эйнштейн ввели еще один тип опи-сания - статистическое описание в терминах ансамблей. Подход Гиббса-Эйнштейна - альтернативный, но эквива-лентный способ представления законов физики. Теория ансамблей Гиббса легко обобщается на случай квантовой теории. Новые представления явно обнаруживают нарушение симметрии во времени, они включают необратимость на фундаментальном уровне описания. Возможно, что этот путь позволит преодолеть недостатки современной кван-товой теории [5].
Возможно [8], недалёк тот день, когда квантовая механика и теория относительности объединяться в теорию квантовой гравитации, которая призвана примерить две различные концепции пространства и времени.
В современной физике отсутствует понятие, соответствующее течению времени [7]. Ученые даже ут-верждают, что время вообще не течёт – оно просто существует. По мнению некоторых философов, само понятие «течение времени» бессмысленно, а рассуждения о «реке или потоке времени» основаны на недопонимании. Совре-менная наука находится только на подступах к изучению тех процессов, которые лежат в основе восприятия нами течения времени. Возможно это связано с работой мозга. По мнению автора, есть два аспекта временной асимметрии, которые могли бы породить ложное ощущение течения времени. Первый аспект – это термодинамическая неэквива-лентность прошлого и будущего. За последнее десятилетие физики осознали, что понятие энтропии системы тесно связано с количеством заключенной в ней информации. Именно поэтому формирование памяти – однонаправленный процесс: информация в головном мозге накапливается, и его энтропия возрастает. Возможно, эта однонаправлен-ность и даёт нам ощущение течения времени. Суть второго аспекта в том, что ощущение течения времени, возможно, каким-то образам связано с квантовой механикой. Вернувшись к истокам этой науки, можно увидеть, что время при-сутствует в ней совсем в другом виде, чем пространство. Что и является одной из причин совмещения квантовой механики и общей теории относительности. Принцип неопределенности Гейзенберга, согласно которому всё в при-роде внутренне индетерминированно, подразумевает существование неопределенного будущего (и, по существу, неопределённого прошлого). Например, электрон, столкнувшийся с атомом, может отскочить от него в одном из множества направлений, и какое из них окажется предпочтительным, мы не знаем. Квантовая неопределённость подразумевает, что для любого квантового состояния существует огромное множество возможных реальных исходов. О каждом из них квантовая механика может говорить лишь в вероятностном смысле, но какой исход будет соответ-ствовать реальности – она не знает. В тоже время, производя измерения, мы получаем вполне конкретный результат. Во время самого процесса измерения из огромного числа возможностей «выуживается» единственная, специфическая реальность. В головном мозге наблюдателя возможность превращается в действительность, неизвестное будущее – в застывшее прошлое: ровно то, что мы называем течением времени. Среди физиков нет единодушия в вопросе о том, как именно совершается этот переход от бессчётного числа потенциальных возможностей к единственной реально-сти. Многие полагают, что это как-то связано с сознанием наблюдателя – в том смысле, что сам акт наблюдения побуждает (!) природу принять решение.
Детерминистический мир распался. На смену детерминизму пришли статистические законы. Их приме-нение в физике началось со статистической механики, где еще можно было предполагать, что, детально описав мил-лионы столкновений молекул, ведущих себя детерминистически, мы могли бы, например, предсказать поведение газа. Но это число столь велико, что рассматривать подобные эффекты можно только статистическими методами. Моменты нестабильного поведения, неустойчивость - явления не рассматриваемые в рамках детерминистического мира. В моменты потери устойчивости действовавшие ранее законы нарушаются и эффекты, пренебрежимо малые при других обстоятельствах, становятся доминирующими. Так, например, камень, находившийся на вершине горы в неустойчивом положении, может сорваться вниз и вызвать лавину. Поговорка “от копеечной свечки Москва сгорела” - один из примеров того, как событие, ранее казавшееся незначительным, смогло изменить ход истории. Область научных исследований, целью которых является выявление общих закономерностей в процессах образования, устой-чивости и разрушения упорядоченных временных и пространственных структур в сложных неравновесных системах различной природы, получила название “синергетика”. В сложных системах, состоящих из очень большого числа взаимодействующих элементов, детерминизм и случайность действуют одновременно, великолепно согласуясь и дополняя друг друга. Это справедливо как для физических систем (газ), так и для биологических (муравейник) и социальных (наше общество). Стрела времени проявляет себя лишь в сочетании со случайностью. Только в том слу-чае, когда система ведет себя достаточно случайным образом, в ее описании возникает различие между прошлым и будущим, и, следовательно, необратимость. Энтропия становиться не просто безостановочным соскальзыванием системы к состоянию, лишенному какой бы то ни было организации. При определенных условиях может выступать как прародительница порядка (“химические часы”, ячейки Бенара). На всех уровнях, от микромира до космологии, случайность и необратимость играют принципиальную роль. Обратимость и жесткий детерминизм в окружающем нас мире применимы только в простых предельных случаях. Необратимость и случайность сегодня рассматриваются не как исключения, а как общее правило. Каждая эволюционная модель должна содержать необратимость, события и возможность для некоторых событий стать отправным пунктом нового самоорганизованного порядка. Возможно, что именно синергетика позволит объяснить происхождение жизни на Земле, процессы происходящие в человеческом обществе и экономике. Первым гуманитарием, применившим подобные подходы, можно по праву считать Л.Н. Гу-милева. Таким образом в наши дни положено начало процессу объединения естествознания и социологии в единую науку.
Каждый великий период в истории естествознания приводил к своей модели природы. Для классиче-ской науки такой моделью были часы, для XIX в. - паровая машина. Что станет символом для нас?
Все существенные идеи в науке ро-дились в драматическом конфликте между реальностью и нашими попытками её понять.
А.Эйнштейн
Ещё одной попыткой принципиально изменить взгляды на понятие «закон физики» и пространство и время стала «Общая теория природы» В.И. Вейника [9,10]. Эта теория производит неоднозначное впечатление. Что это – бред сумасшедшего или гениальное открытие? Но мы считаем, что знакомство с некоторыми положениями этой теории полезно для учителя, так как подобные вопросы могут возникнуть в процессе его профессиональной деятель-ности. Ниже приводятся основные идеи, изложенные в [9,10].
Данная теория, по мнению её автора, представляет собой трактовку естественнонаучных текстов Биб-лии языком современной науки. Поэтому автор уделяет особое внимание отношениям науки и религии.
Религия и наука. Иван Панин (1855–1942) открыл математические закономерности в тексте Священ-ного Писания. Суть открытия заключается в том, что в исходном тексте Библии, состоящей из Ветхого Завета (древ-нееврейский язык) и Нового Завета (древнегреческий язык), в каждом слове и каждой букве непостижимым образом закодирована цифра 7, как, впрочем, она закодирована и во всем нашем мироздании.
Первая фраза Ветхого Завета «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт 1:1) имеет 7 древнееврейских слов, состоящих из 28=7х4 букв, причем первые три слова, содержащие подлежащее и сказуемое, имеют 14=7х2 букв, столько же букв содержат и последние 4 слова (дополнения). Самое короткое слово стоит в середине фразы, число букв в этом слове и слове слева равно 7, число букв в среднем слове и слове справа тоже равно 7. И т. д.
В Новом Завете первые 17 стихов первой главы (Евангелие от Матфея) говорят о родословии Христа. При этом первые 11 стихов охватывают период до переселения в Вавилон, они содержат 49=7х7 словарных единиц (разных слов) греческого языка, число букв в них равно 266=7х38, из них гласных 140=7х20, а согласных 126=7х18; число слов, которые начинаются с гласной, равно 28=7х4, а с согласной — 21=7х3; число существительных равно 42=7х6, не существительных – 7; имен собственных – 35=7х5, они встречаются 63=7х9 раз, в них мужских имен – 28=7х4, не мужских – 7, мужские имена встречаются 56=7х8 раз; слово Вавилон состоит из 7 букв, нарицательных имен существительных – 7, в них число букв равно 49=7х7; имеется также более 20 других аналогичных числовых особенностей. Похожие числовые закономерности заложены в остальные стихи родословия, а также в весь текст всей Библии.
Наконец Иваном Паниным обнаружены также цепочкообразные числовые закономерности, проходя-щие сквозь все Писание и связывающие воедино весь его текст. При этом они охватывают значение, грамматические формы, значимость места и порядковый номер каждого слова и каждой его буквы, так что любое слово и любая буква имеют свое определенное предназначенное им место. Например, Ветхий Завет писали 21=7х3 человек, упомя-нутых в Библии, суммарное числовое значение их имен равно 3808=7х544. Из них в Новом Завете фигурируют семе-ро, числовое значение имен которых составляет сумму 1554=7х222.
Из теории вероятностей, которая появилась сравнительно недавно, строго математически следует, что обнаруженные в структуре оригинального библейского текста числовые особенности не могли возникнуть случайно, вероятность этого равна нулю, а являются результатом заранее спланированного и осуществленного замысла. При этом его осуществление практически невозможно на произвольном алфавитном, словарном и грамматическом мате-риале. Следовательно, план должен был предусматривать создание соответствующего алфавита, словарного запаса и грамматических форм древнееврейского и греческого языков. Необходимо было учесть также психические, общеоб-разовательные, стилистические, возрастные и прочие индивидуальные особенности каждого исполнителя указанного замысла. В целом сложности замысла и трудности его воплощения в жизнь возрастают до бесконечности.
Известно, что Библия писалась 1600 лет с перерывом перед Новым Заветом в 400 лет, отсюда должно быть совершенно ясно, что это не мог сделать разум писавших ее авторов, живших в разные эпохи и в разных стра-нах, причем некоторые из них были необразованные. Следовательно, это мог спланировать и осуществить (продик-товать) только Бог Духом Святым (богодухновенно).
Необходимо также сказать, что открытые Иваном Паниным числовые закономерности не встречаются больше ни в каких других человеческих текстах, включая неканонические (назидательные, полезные) книги, добав-ляемые иногда в Библию, а также апокрифы (отреченные, подложные книги, к которым приложил руку лукавый). Эти закономерности присутствуют только в канонической Библии, состаящей из 66 книг – 39 книг Ветхого Завета и 27 книг Нового Завета; причем, если добавить или изъять из нее не только книгу, но даже одно слово или одну бук-ву, или изменить порядок слов, то соответствующие закономерности и связи нарушаются.
Религия и истинная Наука – это два русла, закономерно ведущие к познанию и прославлению Творца. Религия имеет дело с духовным миром и Верой. Наука имеет дело с телесным миром и знанием. Поэтому наука никак не может противоречить религии, но наоборот, она призвана гармонично дополнять ее.
Если в древности источником знаний, парадигмы и науки служила религия, то с развитием точных наук человек возгордился и стал отвергать даже сам факт существования духовного мира. Очевидно, что теперь настало время вновь вернуться к религии как к источнику истинного знания.
При разработке ОТ расшифровка начиналась с Ветхого Завета, со следующих слов первой главы книги Бытия: «И создал Бог твердь… И назвал Бог твердь небом» (Быт 1:7-8). Поразительные слова! Небо, представляю-щее собой космический вакуум, обладающий нулевым сопротивлением и долгое время служивший примером абсо-лютной пустоты названо твердью. Абсурд? – Но ведь эти слова продиктованы Богом, поэтому они абсолютно досто-верны, следовательно, космический вакуум должен обладать свойствами твердого тела.
На небе вакуум играет роль пространства, отделяющего одни космические тела от других. Поэтому ему должно быть органически присуще свойство протяженности, иначе все тела рано или поздно вынуждены были бы сомкнуться между собой. Препятствием служит пространство, обладающее свойством протяженности. Протяжен-ным же может быть только вещество, а не пустота – «пустой ящик без стенок», как иногда думают. На этом основа-нии под пространством следует понимать некоторое метрическое вещество, главными свойствами которого служат протяженность и порядок положения (Ньютон). Под порядком положения понимается невозможность двух тел од-новременно занимать одно и тоже место: первое тело может встать на место второго только путем вытеснения по-следнего.
Каждое вещество наделяет тело своими специфическими особенностями, поэтому отсутствие в составе тела метрического вещества лишает его свойства протяженности, оно становится внеметрическим, внепространст-венным, всепроникающим, как бы «размазанным» по объему пространства, вездесущим, невидимым и неощутимым. О твердости пространства говорится ниже.
Второе фундаментальное понятие ОТ возникло путем расшифровки библейских текстов, где не раз повторяется мысль, что «У Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет 3:8) и что «време-ни уже не будет» (Откр 10:6) и т.д. Время здесь выступает в качестве характеристики, которая может изменяться, как бы расширяться и сжиматься, в черезвычайно широких пределах и которой вообще может и не быть. Это так же возможно только в единственном случае, если за время ответственно некоторое особое хрональное вещество, при-дающее телам, в состав которых входит, свойства длительности и порядка последовательности (Ньютон), именно длительность может быть сколько угодно растянута и сжата. Порядком последовательности определяются причин-но-следственные связи, когда события следуют одно за другим, одно вызывает другое. Отсутствие хронального вещества делает тело внехрональным, вневременным, вечным. Следовательно, время тоже нельзя сравнивать с «пус-тым ящиком без стенок», как это иногда делается.
Таким образом, самые главные характеристики нашего хронально-метрического мира, обладающего свойствами протяженности и длительности, определяются некими специфическими простыми веществами – метри-ческим и хрональным. В связи с этим было высказано предположение, что и остальные простые явления – ротацион-ное, вибрационное, тепловое, электрическое, магнитное и др. – тоже порождаются сопряженными с ними одноимен-ными специфическими веществами.
В результате были математически сформулированы основы ОТ в виде следующих фундаментальных законов, или начал, которым обязан подчиняться наш хронально-метрический мир: сохранения энергии, сохранения количества вещества, состояния взаимности, переноса, увлечения о обобщенного заряжания (плюс- и минус-трения). Справедливость начал и выводов из них, а так же прогнозов ОТ, недоступных для других теорий или даже противо-речащих им, была подтверждена бесчисленными опытами, которые в таких случаях именуются решающими экспе-риментами, определяющими судьбы теорий (ТРП, с.12, 413). Например, был установлен факт нарушения известного закона сохранения количества движения и показано, что природа не знает второго закона термодинамики с его эн-тропией и тепловой смертью мира.
Интересно, что из закона сохранения метрического вещества ОТ, мерой которого служат размеры (и масса), прямо следует неспособность абсолютно жидкотекучего космического вакуума изменять свои размеры, сжи-маться или расширяться, то есть он обладает свойствами абсолютно твердого тела, или тверди, как о том повествует Библия. Доказательством может служить, например, наблюдаемый поперечный вид колебаний в вакууме электро-магнитных волн, характерный только для твердого тела.
Оказалось, что самое важное значение для объяснения аномальных явлений (АЯ) имеют неизвестные ранее метрическое и хрональное явления, найденные с помощью Писания. На этой основе теоретически и экспери-ментально, методами ОТ, установлено, что в природе существуют тонкие (пико-) и сверхтонкие (фемто-) миры и объекты. В Библии объекты первого мира именуются душами, а второго – духами. У человека есть душа и дух, у животных – только душа, у насекомых и растений нет ни того, ни другого.
Духи – это объекты внехронально-внеметрического мира (фемтообъекты). Библия утверждает, что всего имеется два типа духов: добра (Ангелы) и зла (падшие ангелы) – по характеру их взаимодействия с человеком.
Нам хорошо известно понятие экранирования, изоляции. Например, изолировав электрически заря-женное тело диэлектриком, мы лишаем это тело возможности проявлять в окружающей среде свои электрические свойства, но при этом электрический заряд и потенциал самого тела внутри изоляции сохраняются неизменными. Очевидно, что в принципе возможно более или менее успешно изолировать любое тело от проникновения сквозь соответствующую изолирующую оболочку любого простого вещества, включая метрическое (и хрональное). Такое тело будет сохранять внутри себя (внутри изолирующей оболочки) неизменными все свойства, сопряженные с этим веществом, и окажется неспособным проявлять эти свойства во внешнем мире, вне оболочки. Это общий закон, справедливый для всех простых явлений, из него не может быть исключений.
Изоляция внутренних помещений ковчега и пророка Ионы снимает проблемы числа пар «чистых и нечистых» и ширины горла у кита.
Теперь должно быть ясно, что в АЯ (НЛО, полтергейст и т.д.) таинственные случаи прохождения людей сквозь сте-ны и скалы, падения камней или кирпичей с неба или в помещении с потолка, появление потоков воды в комнате и т.п. – все это проделки лукавого.
Истинная религия имеет дело с невидимым духовным миром и верой. Главная суть истинной веры предельно четко выражена в православном Символе веры, который от вышних, следовательно, абсолютно истинен, верен и неизменен, дан навсегда.
Истинная наука имеет дело с видимым телесным миром и знанием. Главная чуть знания выражена набором соответствующих физических представлений, правил и законов, то есть парадигмой, которая устанавлива-ется людьми, поэтому не абсолютно верна и изменяется со временем. Примерами могут служить скоропортящиеся представления древних греков, что небесный свод поддерживается великаном Атласом; древних индусов, что земля покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на черепахе, плавающей в космическом море. Древние ученые заблудились в четырех соснах, считая, что мир состоит из земли, воды, воздуха и огня; аналогично в четырех соснах заблудились и современные ученые, приняв за основу мира сильные, слабые, электромагнитные и гравитационные взаимодействия (и силы), и ошибочно думая, что в природе есть случайность, относительность и предел скорости движения.
Следовательно, в религии и науке, в духовном и телесном мирах действуют принципиально различные законы: в первом – промысел Божий, пути которого неисповедимы, а во втором – скоропреходящая парадигма. Од-нако главный смысл нашей жизни определяет духовный мир под водительством Бога, поэтому религии всегда долж-на принадлежать ведущая роль, а наука призвана лишь гармонически дополнять ее.
Невозможно постигнуть пути Господнии с помощью парадигмы. Но и нельзя парадигме придавать смысл символа веры – вспомним конфуз, связанный с многовековым католическим запретом Земле вращаться вокруг Солнца. Вместе с тем нет ничего предосудительного, если традиционные научные методы используются при изуче-нии следов, оставляемых духовным миром в телесном, например, в теле больного, чудодейственно исцеленного у раки преподобного Сергия Радонежского.
…мир предельно состарился физически и духовно, приближается к своему концу и поэтому ему проти-вопоказаны прорывные открытия. Физическую картину старости хорошо рисует хрональное явление. В начале со-творенной и сильно хронально заряженной Творцом Земле интенсивность всех процессов (хронал) была крайне высокой, тогда одному сегодняшнему дню соответствовали миллионы наших лет, именно поэтому дни творения в Библии надо понимать буквально. Постепенно хронал убывает по экспоненциальному (логарифмическому) закону, как температура выключенного утюга. Следовательно, Земля наша не развивается, как иногда думают, а угасает, существенный вклад в это вносит сама цивилизация, почти полностью исчерпав ископаемые богатства и отравив вконец землю, воду и воздух, одновременно мельчают животный и растительный мир.
Рассудочная наука напоминает деревенское лоскутное одеяло. Согласно специальной теории отно-сительности Эйнштейна (1905г.), масса, размеры тела и время зависят от скорости наблюдателя: с увеличением времени масса и отрезок времени растут, а размеры уменьшаются. Следовательно, купленный на рынке килограмм яблок может превратиться в десять килограммов, если на него посмотрит наблюдатель, движущийся с большой скоростью. Абсурд! Не меньшая нелепость содержится и в знаменитом четырехмерном пространственно-временном континууме общей теории относительности (1915г.), утверждающей необходимость взаимного превращения про-странства и времени – понятий принципиально различной природы и ранга.
В фундаменте квантовой механики и теории информации лежат понятия случайности и вероятности. Но природа случайностей не знает, поэтому приписывать ей подобные свойства в качестве важнейших бессмыслен-но. Еще большая бессмыслица содержится в самом методе, с помощью которого западная рассудочная наука изучает свои «лоскутки» – «части и кусочки», по Ильину . Этот метод заключается в угадывании математических уравнений с последующим выяснением их смысла. Например, Дирак считает, что и в будущей физике «сначала будут открыты искомые уравнения, а затем, после анализа этих уравнений, будут постепенно выясняться способы их применения». Он вовсе не полагается «на попытки угадать правильную физическую картину». Такого же мнения придерживается и Фейнман. О каком же живом содержании целостного предмета здесь может идти речь?!
Современная рассудочная наука внутренне логически очень хорошо сбалансирована, начиная с ее ми-ровоззренческих концепций, или парадигмы, и кончая критериями (оценками), служащими для оценки правильности той или иной теории. К числу таких признаков принято относить простоту (Ньютон, Мах), красоту (Пуанкаре, Ди-рак), изящество и музыкальность (Эйнштейн) и т.п. А с легкой руки Бора при обсуждении теории Шредингера, осно-ванной на угаданном им уравнении, в обращение был пущен даже критерий безумности, отвергающий здравый смысл: «достаточно ли она безумна, чтобы быть верной». В этом нет ничего удивительного, ибо методы оценки теорий не могут находиться в противоречии с мировоззренческими концепциями. Простота, красота, изящество, музыкальность и безумие органически вписываются в духовную слепоту миропонимания.
Ну, а как быть с Его Величеством Экспериментом, с созерцаемой природой? В рассматриваемых усло-виях – и это вполне естественно – при оценке теорий, которые чаще всего отождествляются с формальными матема-тическими уравнениями («теория Максвелла – это уравнения Максвелла»), эксперименту отводится весьма скромная роль: чтобы стать «правильной», теории (уравнению) достаточно быть простой, красивой, изящной, музыкальной или безумной. Если, паче чаяния, эксперимент противоречит теории, то тем хуже для эксперимента: «Красота урав-нений важнее их согласий с экспериментом» (Дирак). И этот вывод был убедительнейшим образом подкреплен соот-ветствующими Нобелевскими премиями. Например, Поль Дирак угадал свое «красивое» дифференциальное уравне-ние электрона – дифференциальное уравнение электрона – Нобелевская премия, Макс Борн нашел статистическое толкование этому уравнению – опять Нобелевская премия. Нобелевскими лауреатами за угаданные уравнения стали также Гейзенберг, Планк, Фейнман, Шредингер и другие…
Отсюда становится понятным, почему некоторые авторы вообще отвергают возможность существова-ния решающего эксперимента, способного убить старую негодную теорию одновременно подтвердить новую, согла-сующуюся с созерцаемой природой.
Томас Кун в своей книге «Структура научных революций», опубликованной в 1962 г. в Чикагском уни-верситете (США), впервые показал, что наука развивается скачкообразно: объем противоречащих старой теории опытных фактов достигает критического значения, и наука ввергается в кризис. Парадигма, содержащая основные мировоззренческие концепции науки, изменяется, и это неизбежно влечет за собой смену теории, то есть научную революцию, ибо каждая новая парадигма всегда бывает частично или полностью несовместимой со старой. После-довательная смена парадигм характеризует ход исторического развития науки, техники, а значит, и общества в це-лом.
Теория Томаса Куна вызвала необыкновенно бурную реакцию во всем мире, поскольку обнажила пол-ную несостоятельность господствующего в рассудочной науке «расширительного принципа соответствия Бора», согласно которому каждая новая теория обязана включать в себя все предыдущие теории в качестве предельных случаев. В действительности же прав Томас Кун, характерным примером служит старая теория Птолемея (Солнце вращается вокруг Земли), которая никак не может быть частным случаем новой теории Коперника (Земля вращается вокруг Солнца).
Суть открытия Ивана Панина заключается в строго математическом доказательстве того факта, что ка-нонические библейские тексты продиктованы, «вложены в мозги» писавших им людям Самим Господом, Который и закодировал в мироздании и Библии открытые Иваном Паниным закономерности. Следовательно, Библия есть Бо-жие Благовестие. Ее тексты, как и сам Бог, абсолютно истинны, поэтому они могут и должны служить исходным материалом для реализации русской идеи в науке. По той же причине они являются одновременно абсолютным – условно назовем его духовным – критерием истинности нашего понимания духовного и физического миров.
Наука имеет дело с миром физическим. Следовательно, при оценке справедливости всякой новой фи-зической теории и науки в целом надо прежде всего обращаться именно к этому абсолютному духовному критерию истинности, он будет свидетельствовать о непротиворечивости данной теории естественно-научным текстам Библии. Помимо этого любая новая теория, претендующая на путевку в жизнь, обязана удовлетворять также следующим трем главным физическим критериям: непротиворечивости, адекватности и перспективности. Первый критерий – непротиворечивости – говорит о том, что внутри теории не должно быть положений, которые бы противоречили друг другу. Второй – адекватности – требует, что бы новая теория объясняла все известные опытные факты, включая и те, которые не могут быть объяснены с помощью старой теории. Наконец, критерий перспективности обязывает новую теорию предсказывать существование большого множества неизвестных ранее явлений природы, поддаю-щихся опытной проверке, в том числе необъяснимых и противоречащих старой теории. Эти противоречащие явле-ния и составляют основу решающего эксперимента, определяющего судьбу старой и новой теорий.
Что такое время. Строго говоря, время – это длительность (Ньютон). Чем меньше длительность како-го-либо процесса, тем с большей интенсивностью, скоростью, быстротой, темпом он протекает, и наоборот. Усло-вимся интенсивность процесса обозначать словом «хронал» (от греческого хронос – время). Следовательно, хронал и время – это обратные друг по отношению к другу величины: хронал равен единице поделенной на длительность, поэтому с ростом хронала время уменьшается, и наоборот.
Опыты показывают, что в природе реально существует некое неизвестное ранее простое физическое явление, именуемое хрональным, оно аналогично известному тепловому, электрическому, магнитному и другим простым явлениям. Тепловая активность любого тела определяется его температурой, электрическая – электриче-ским потенциалом. В хрональном явлении хрональную активность определяет хронал, то есть интенсивность всех происходящих в теле процессов. Все простые явления подчиняются единым термодинамическим законам, поэтому мы можем управлять хроналом, а следовательно, и реальным физическим временем так же просто, как мы управляем температурой и потенциалом.
Хрональное явление играет самую важную роль в живой и неживой природе. В естественных условиях температура, потенциал и хронал тел изменяются со временем. Например, нагретый утюг и заряженное тело умень-шают свои температуру и потенциал примерно по логарифмическому (экспоненциальному) закону: вначале быстро, а потом все медленнее и медленнее. Так же снижается хронал у хронально заряженных тел. Уменьшение хронала сопровождается понижением скоростей всех процессов – радиоактивного распада атомов, ядерных и химических реакций и т.д. в любых телах: малых (атомы, молекулы) и больших (планеты, солнца и галактики), неживых и жи-вых, включая растения, насекомых и человека.
Для правильного понимания проблемы времени к сказанному необходимо еще добавить, что переда-ваемое по радио время – это совсем другое, условное, социальное, эталонное время, природа его не знает, оно при-думано человеком с целью рациональной организации жизни общества. Точное условное время определяется астро-номическими методами и «хранится» кварцевыми, молекулярными и другими часами. Оно всегда «течет», «идет» из прошлого через настоящее в будущее строго равномерно, с постоянной скоростью, и в принципе не может ее изме-нить, этого не допустят специальные службы времени.
Общей реального и условного, искусственного времени является только эталонная единица измерения – секунда.
В отличие от условного, скорость хода реального физического времени, тоже направленного из про-шлого через настоящее в будущее, есть величина переменная, она может возрастать или уменьшаться в тысячи и миллионы раз, вспомним: «у Господа один день, как тысяча лет …»
Если поместить достаточно точные часы на различные тела, то по интенсивности их хода можно су-дить о хроналах этих тел. Чем быстрее идут часы, интенсивнее работает их механизм, тем выше хронал данного тела. Но скорость хода самого времени при этом ниже, ибо длительность процессов в часах уменьшается. Кстати Эйн-штейн понимал это наоборот: малые длительности он ошибочно называл ускорением хода времени, то есть перепу-тал скорость процессов и длительность их.
На проверку оказалось, и это очень интересно и важно, что по воле рока в некоторые известные физи-ческие законы входит реальное время, например во второй закон механики Ньютона, в другие – условное, в частно-сти, в законы переноса, включая знаменитые уравнения Максвелла, служащие фундаментом теории Эйнштейна. Поэтому самая нелепая ошибка теории относительности заключается в том, что Эйнштейн говорит о переменности хода времени условного, тогда как он вообще не способен изменяться. Отсюда бессмысленны и все остальные выво-ды этой теории. Подмена реального времени условным и наоборот – причина многих заблуждений современной науки.
Что такое пространство. Из своего повседневного опытакаждый из нас уверенно и твердо знает, что пространство – это некое пустое место, которое можно заполнять всякими телами и предметами. На самом же деле все выглядит совсем иначе: пространство – это вещество, или твердь, по Библии. Эта твердь реально существует и входит в состав простого явления, именуемого метрическим (от греческого метрон – мера, размер). Метрическая активность тела определяется его скоростью, тчнее, квадратом скорости, а мерой количества метрического вещества (тверди) служит масса (и размеры). Метрическое явление подчиняется единым термодинамическим законам, и им, включая пространство, можно управлять, как и всеми другими простыми явлениями.
Метрическое вещество само имеет и придает телам, в состав которых входит, свойство протяженности (Ньютон). Благодаря этому свойству такие тела становятся видимыми и ощутимыми. Все остальные простые веще-ства – хрональное, тепловое, электрическое, магнитное и т.д. – невидимы и неощутимы, ибо не имеют размеров и массы, они как бы «размазаны» внутри объема метрического вещества, существуют параллельно с пространством. Интересный пример – вакуум: он абсолютно жидкотекуч и всепроникающ и одновременно обладает свойствами абсолютно твердого тела (твердь), ибо абсолютно несжимаем, но при этом невидим и неощутим, поскольку его ак-тивность (скорость) равна нулю.
Из сказанного вытекает неотвратимый вывод о возможности существования параллельно нашему не-видимого духовного мира. Мы живем в хронально-метрическом видимом, телесном мире, где есть длительность (время) и протяженность (размеры и масса). Но если в составе тел нет хронального и метрического веществ, то они будут пребывать вне времени (вечно) и пространства («размазанно» по объему пространства, вездесущно) – это и есть внехронально-внеметрический духовный мир.
Первокирпичики мироздания. Философы древности под первокирпичиками понимали землю, воду воздух и огонь. Современные ученые, по примеру древних, тоже заблудились в четырех соснах, приняв за основу всего сущего сильные, слабые, электромагнитные и гравитационные взаимодействия (силы). Справедливости ради следует заметить, что древние были ближе к истине, чем современные, ибо земля, вода и воздух, состоящие из ве-ществ, в принципе, способны служить строительным материалом, но взаимодействия (и силы) – нет, поскольку эти понятия невещественной природы.
Пощупав себя и окружающие нас предметы, мы смело можем утверждать, что мир материален, в пере-воде с латинского – вещественен. Фундаментальное представление о вещественности мира теоретически доказать невозможно, оно постигается на опыте и постулируется, то есть принимается на веру. Следующий основополагаю-щий шаг заключается в признании факта существования разнородных простых веществ – электрического, теплового, магнитного и т.д. Именно простые вещества представляют собой те искомые первокирпичики, из которых в дейст-вительности построен Храм Вселенной. Каждое из этих веществ обладает своими особыми, специфическими и непо-вторимыми свойствами, ими оно наделяет объекты мироздания, в состав которых входит, подобно тому, как бетон, глина, дерево, стекло придают построенному дому свои характерные черты. Отсутствие данного вещества лишает соответствующих этому веществу свойств.
Метрический первокирпичик состоит из элементарных порций (квантов) метрического вещества, каж-дая из которых имеет конечные размеры во всех направлениях, то есть конечный объем. Следовательно, наш метри-ческий мир, построенный из большого множества метрических квантов, в принципе, обладает строго объемными свойствами. В нем можно провести только воображаемые линию и плоскость. Условные три измерения – три коор-динаты – придуманы человеком только для того, чтобы можно было в объемном пространстве как-то зафиксировать положение условной точки, кванта или тела относительно других условных точек, или квантов, или тел. Такими координатами могут служить три расстояния, два расстояния и один угол, либо одно расстояние и два угла – в ус-ловных прямоугольной, цилиндрической и сферической системе координат. Четвертое расстояние (измерение) явля-ется лишним, оно есть следствие трех других.
За время ответственно свое особое вещество-первокирпичик, именуемое хрональным, оно наделяет те-ла специфическим и неповторимым свойтсвом длительности (Ньютон).
В общей теории относительности Эйнштейна время и пространство объединены в знаменитом четы-рехмерном пространственно-временном континууме, где пространство может рождаться за счет убыли времени и наоборот. Но пространство и время имеют совершенно различные физическую природу и ранг, например, как желе-зо и высота, поэтому они в принципе не способны превращаться друг в друга.
Аналогично в специальной теории относительности масса считается эквивалентом энергии, что равно-сильно отождествлению веса бегуна и показания электросчетчика в его квартире. Получается также, что размеры и масса тела зависят от его скорости движения. Это равносильно утверждению, что килограмм яблок, купленный бегуном в магазине, превращается, например, в два килограмма при его беге, причем размеры каждого яблока уменьшаются вдвое.
В свою очередь, основу квантовой механики, как и теории информации, составляют случайность и ве-роятность, которых природа не знает. В результате, например, квантовая механика базируется на «угаданных» урав-нениях Гейзенберга, Шредингера, Клейна-Гордона, Дирака и других. В ней есть, в частности, такие шедевры, как принцип неопределенности, согласно которому невозможно одновременно знать точно положение и скорость части-цы – либо одно, либо другое.
Элементарные порции (кванты) хронального, как и всех остальных простых веществ, кроме метриче-ского, не обладают специфическими свойствами последнего – размерами и массой, – поэтому мы их не воспринима-ем и не ощущаем, для нас они «несуществующее ничто», ибо прозрачны, проницаемы, незримы и как бы «размаза-ны» внутри метрического объема, это свойство будем называть параллельностью. Очевидно, что тело, как объект, построенный из различных веществ, кроме метрического, будет существовать в параллельном мире, внутри нашего хронально-метрического.
Наблюдения и исследования показывают, что невидимый параллельный мир «населен» много плотнее, чем наш видимый хронально-метрический. Он, как и последний, имеет несколько «этажей», различающихся своим совершенством, имеется в виду атто- (Бог Троица), фемто- (духи добра и зла) и пикомиры (души) и объекты.
Существующий вне времени и пространства вечный аттомир видит нас как некую целостную систему одновременно с нашим прошлым, настоящим и будущим. «Размазанность» по пространству означает вездесущность.
Особый интерес представляет тот факт, что в параллельном и нашем мирах действуют принципиально различные законы. Наши законы абсолютно непригодны для изучения и понимания духовного мира, но обязательны для нас. Чтобы облегчить нашу жизнь в этой безвыходной ситуации, сделать ее осмысленной и даже счастливой, нам даровано изумительное по бесконечной глубине своего содержания руководство, именуемое Библией.
Вопросам отношений научного и религиозного мировоззрений уделял большое внимание академик Б.В.Раушенбах [11]. По его мнению, наука – это царство логики, религия – внелогического знания. Даже физиологи-чески это разные полушария мозга. Поэтому не стоит разделять научное и религиозное мировоззрение. Можно рас-сматривать логическое, куда входит и научное, и внелогическое, куда входит не только религия, но и искусство, как разные грани мировоззрения которые не зависят друг от друга.
Человек получает информацию по двум каналам – логическому и внелогическому – и по их совокупно-сти принимает решение. Раушенбах отмечал, что необходимо целостное мировоззрение – это то, в котором обе со-ставляющие работы человеческого мозга (и логическая, и нелогическая, основанная на чувствах) гармонично сотруд-ничают, и человек только в этом случае становится человеком. «Человек, вооруженный только логикой, – сродни компьютеру, а эмоционально восторженный человек, начисто лишенный способности логически мыслить, – это что-то близкое к сумасшедшему».
По мнению Раушенбаха, одним из недостатков точных наук, на которых часто держится мировоззре-ние, является то, что они отвечают на вопросы как происходит то или иное явление, от чего оно зависит и так далее, но никогда не ставят вопроса: зачем? В науке нет понятия цели в жизни. Ответы на вопрос о целях в нашей жизни можно найти только не в науке. Такм образом, наука и религия не противостоят, дополняют друг друга. «И сегодня ученые должны заниматься своим делом – изучать строение и эволюцию Вселенной, а Церковь – пользоваться дос-тижениями науки в тех случаях, когда ей это надо, но не вмешиваться в научною сторону вопроса по существу».
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. - М,: Прогресс, 1986. - 431 с.
2. Клайн М. Математика. Поиск истины. - М.,: Мир, 1988. - 290 с.
3. Фейнман Р. Характер физических законов. - М.,: Мир, 1968. - 231 с.
4. Алексеев Б.В. Обобщенная Больцмановская физическая кинетика. Ч. 1, - М.,: МИТХТ, 1997. - 147 с.
5. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант: к решению парадокса времени. - М,: Прогресс, 1994. - 265 с.
6. Эйнштейн А. Эволюция физики. – М.: Устойчивый мир, 2001. – 262 с.
7. Дэйвис П. Это таинственное течение // В мире науки. – М., №1, 2003. С.26-31.
8. Массер д. Рана в сердце физики // В мире науки. – М., №1, 2003. С. 32-34.
9. Вейник В.И. Термодинимика реальных процессов. Минск: Наука и техника, 1991.
10. Вейник В.И. Почему я верю в бога. Минск: Из-во Белорусского Экзархата, 2000, 333 с.
11. Раушенбах Б.В. Праздные мысли. Очерки. Статьи. Воспоминания. М.: Гарева, Аграф, 2003, 474 с.